"Еще за пятнадцать минут до рождения я не знал, что появлюсь на белый свет. Это само по себе пустячное указание я делаю лишь потому, что желаю опередить на четверть часа всех других замечательных людей, жизнь которых с утомительным однообразием описывалась непременно с момента рождения".

     Так в 1910 году в сборнике "Веселые устрицы" начал изложение своей автобиографии Аркадий Тимофеевич Аверченко.

     Если пренебречь точными указаниями часовой и минутной стрелок, то родился он 18 марта 1881 года в городе Севастополе.

     Знакомя читателей со своей биографией, Аверченко любил деликатно указывать им еще и на тот факт, что в день его появления на свет звонили в колокола и было вообще народное ликование. Правда, злые языки связывали это ликование с каким-то большим праздником ". Но я, - искренне удивлялся юморист, - до сих пор не понимаю, при чем здесь еще какой-то праздник?"

     Материальное благополучие не грозило семье будущего писателя.

     Незадачливый предприниматель. Аверченко-старший не обращал на сына никакого внимания, так как - по свидетельству последнего - по горло был занят своими собственными хлопотами и планами: каким бы образом поскорее разориться?

     "Это было мечтой его жизни, и нужно отдать ему полную справедливость - добрый старик достиг своих стремлений самым добросовестным способом. Он это сделал при соучастии целой плеяды воров, которые обворовывали его магазин, покупателей, которые брали исключительно и планомерно в долг, и - пожаров, испепелявших те из отцовских товаров, которые не были растащены ворами и покупателями".

     Видимо, нет ничего удивительного в том, что уже с пятнадцати лет Аверченко-сын вынужден был определяться на службу - младшим писцом в транспортной конторе по перевозке кладей.

     Он прослужил там недолго и в 1897 году - шестнадцати лет - уехал из родного Севастополя в поселок Исаевский, на каменноугольные рудники.

     "Это было для меня наименее подходящим, - вспоминал он впоследствии, - и потому, вероятно, я и очутился там по совету своего опытного в житейских передрягах отца...

     Это был самый грязный и глухой рудник в свете. Между осенью и другими временами года разница заключалась лишь в том, что осенью грязь там была выше колен, а в другое время - ниже".

     Шутки шутками, но читать воспоминания Аверченко, как, впрочем, и лучшие из его юмористических рассказов, прежде всего - грустно.

     "Однажды я ехал перед Рождеством, - вспоминал он, - с рудника в ближайшее село и видел ряд черных тел, лежащих без движения на всем протяжении моего пути; попадались по двое, по трое через каждые 20 шагов.

     - Что это такое? - изумился я.

     - А шахтёры, - улыбнулся сочувственно возница - Горилку куповалы у селе. Для божьего праздничку.

     - Ну?

     - Тай не донесли. На мисти высмоктали. Ось как!"

     "...И лежали они в снегу, с черными бессмысленными лицами, и если бы я не знал дороги до села, то нашел бы ее по этим гигантским черным камням, разбросанным гигантским Мальчиком-с-пальчиком по всему пути".

     Вместе с правлением рудников Аверченко, в конце концов, переезжает в Харьков.

     Именно там, в Харькове, в 1903 году он начинает свою литературную деятельность: 31 октября в газете "Южный край" появляется его первый рассказ "Как мне пришлось застраховать свою жизнь".

     Вскоре он уже редактирует журнал сатирической литературы и юмористики с рисунками - "Штык".

     Увлекшийся молодой литератор совершенно забрасывает службу:

     "...лихорадочно писал я, рисовал карикатуры, редактировал и корректировал, и на девятом номере дорисовался до того, что генерал-губернатор Пешков оштрафовал меня на 500 рублей, мечтая, что я немедленно заплачу их из карманных денег.

     Я отказался по многим причинам, главные из которых были: отсутствие денег..."

     Одним словом, начинающий писатель вынужден был перебираться в Петербург.

     После столь грозных провинциальных изданий - "Штык", "Меч" ("...я уехал, успев все-таки до отъезда выпустить три номера журнала "Меч") - в северной столице юмористу пришлось довольствоваться беззубой "Стрекозой" М. Г. Корнфельда.

     Знаменитая в свое время "Стрекоза", смешившая в течение четверти века все российское купечество, после 1905 года уже никем не читалась.

     Вместо нее в конце 1907 года группа сотрудников газеты "Свободные мысли" во главе с А. Т. Аверченко решила организовать новый сатирико-юмористический журнал...

     - Хотим и название уничтожить, - говорил Аверченко. - Будем называть - "Сатирикон"...

     Впрочем, название редактора заботило мало:

     - Важно содержание, - считал он. - Важно: таланты... Дайте материал хороший. Это главное...

     В январе 1908 года первый номер "Сатирикона" вышел в свет.

     Материал был действительно хороший. В "Сатириконе" блестяще проявилась уникальная способность Аверченко-редактора - его редкое умение объединить вокруг общего дела подлинно талантливых людей.

     В журнале сотрудничали художники: Ре-ми (Н. Ремизов), Яковлев, А. Радаков, А. Юнгер, Н. Альтман, А. Бенуа, Д. Митрохин, Л. Бакст, М. Добужянский, И. Билибин; юмористы - Тэффи (Н. Бучинская) и О. Дымов; поэты - Саша Черный, С. Городецкий, О. Мандельштам, В. Маяковский; прозаики - Л. Андреев, А. Куприн, А. Толстой, А. Грин...

     Одни эти имена уже говорят сами за себя.

     Аверченко-редактор любил и уважал авторскую свободу, а потому никогда не правил чужих рукописей, не добивался переделок. "Пусть сами за себя отвечают", - любил говаривать он. Если же автор несколько раз подряд писал плохо, его просто переставали печатать в "Сатириконе".

     Но талантливых сотрудников Аверченко неизменно защищал.

     Так, например, было с Маяковским.

     Сатириконовцы считали, что Аверченко, пригласив Маяковского сотрудничать в журнале, "впал в ошибку", но главному редактору стихи молодого поэта нравились.

     В конце концов, шум вокруг публикаций Вл. Маяковского шел на пользу "Сатирикону", способствовал его успеху у читателей.

     Аркадий Аверченко безраздельно царствовал в литературном отделе журнала.

     Он, наконец, вполне проявил свою поразительную плодовитость и работоспособность! был просто вездесущ: передовицы и фельетоны, заметки и репортажи, переписка "Почтового ящика"...

     Медуза Горгона, Фальстаф, Волк, Але, Фома Онискин... - это все тот же Аверченко.

     К нему быстро пришло самое широкое и безусловное признание - признание массового читателя. Слава и успех, казалось, окутали его совершенно непроницаемой для неудач завесой.

     Теперь он ежегодно издает сборники своих рассказов. По подсчетам исследователей, за десятилетие с 1908 года А. Аверченко издал более 40 сборников, наиболее удачные из которых выдержали за это время до 20 переизданий.

     О. Л. Д'Ор вспоминал, что Аверченко периода "Сатирикона" часто улыбался и в его улыбке можно было прочесть:

     - Я - парень хороший и товарищ отменный, но пальца в рот, пожалуйста, очень прошу Вас, не кладите. Против воли откушу. У меня широкая рука - когда что есть - поделюсь. Но своего не спущу. В ресторан же всегда готов.

     Последним предложением в этом воспоминании никак нельзя пренебречь. Дело в том, что вход в "Сатирикон", располагавшийся поначалу на Невском проспекте, шел именно через маленький ресторанчик. И эта дорога к юмору и сатире была, несомненно, символической.

     Сотрудники чаще собирались не в самой редакции, а в отдельном кабинете ресторана. Здесь же оценивали рукопись, здесь доводили рисунки, здесь обсуждали очередные темы.

     С повышением успеха - и переездами редакции - менялись соответственно и рестораны - от третьестепенных до самых респектабельных. "Вена", "Франция", затем "Европейская" с ее финансовой аристократией и, наконец, "Пивато", где посетителями были уже высшие сановники империи.

     Так что упреки "Правды" сатириконовцам в "сытом смехе" били по адресу.

     Февральская революция застала "Сатирикон" у "Пивато"...

     Для Аверченко это была последняя веха, приведшая его в эмиграцию, а затем и к тому, что сам он назвал "кубарем по Европам".

     После запрещения журнала в августе 1918 года писатель уезжает на Украину, а затем, в 1919-м, в Крым (Севастополь), где до конца 1920 года принимает участие в деятельности прессы и пишет для театра. Пройдя через довольно короткий и неудачный опыт газетной работы (он издавал газету "Юг России"), Аверченко 15 ноября 1920 года эмигрирует через Константинополь в Прагу. Как сатирик он гастролирует затем по многим городам Европы. Его рассказы появляются в Берлине, Праге, Варшаве, Париже.

     Правда, это уже во многом другие рассказы, а их автор - другой Аверченко. Читатель почувствует это без труда...

     "Когда нет быта, с его знакомым уютом, с его традициями - скучно жить, холодно жить..."

     О. Н. Михайлов, иного сделавший для возвращения нашим читателям произведений А. Т. Аверченко, справедливо утверждает, что в поздних рассказах писателя возникает трагическая нота, усиленная сознанием оторванности от родины, невозможности полнокровно творить вне родного языка и привычного быта.

     Очевидцы свидетельствуют, что Аверченко болел смертельной тоской по России.

     - Тяжело как-то стало писать, - признавался он. - Не пишется. Как будто не на настоящем стою...

     Умер Аркадий Тимофеевич Аверченко 12 марта 1925 года в Праге.

     Разумеется, не следует преувеличивать литературную значимость произведений Аверченко: перед нами - по масштабам русской  классики - писатель достаточно скромного дарования. Но, добавим мы сразу же, дарования вполне подлинного, оригинального и неповторимого.

     Аверченко - весь в факте, в сценке, в мелочи, в непритязательном диалоге, в быстрой и естественной импровизации. Он весь на живую нитку. Но именно - живую!..

     И еще: Аверченко - реалист. Достаточно перечитать хотя бы такие его рассказы, как "История одной картины", "Крыса на подносе", "Оккультные науки" и другие, чтобы понять, что именно было симпатично.

По материалам "Энциклопедии школьника"